M-09 Гриммджо|(/) Улькиорра. После событий в манге уцелевший Гриммджо подбирает и выхаживает маленькую летучую мышь.
1330 слов, романсо-флафф, постканон.
читать дальше
Крошево камня под ногами, чёрные провалы пробитых церо стен да расколотое фальшивое небо, через дыры в котором на дворец сочится тьма - вот и всё, что осталось от былого величия Лас Ночес. Выжившие ушли, мёртвые остались погребены в песке, расчерченном высохшей коркой чёрной крови. Пустыня пожирала плоть и души, грозя заглотить оставшихся в живых, если они не уберутся прочь. Рождённые в Мире Теней, они стали чужды ему вместе с падением Айзена.
Он ушёл вместе с ними, едва понял, что здесь больше не найдёт будущего, а жить прошлым не хотелось. В Мир Живых - чужой и притягательный одновременно, но так необходимый сейчас.
Не сказать, чтобы его приход был желанен, однако на это закрыли глаза, позволив жить? - сосуществовать рядом с людьми. Жизнью это было сложно назвать, а подчинение сильнейшему никогда не было его коньком. Но он сделал выбор, когда предпочёл жизнь с туманной возможностью когда-нибудь взять реванш неизвестной смерти на проклятой шинигами земле.
И что он получил взамен? Неясное будущее, полное одиночество, опротивевшее донельзя существование заключённого в рамки так ненавистных ему правил. Хочешь жить - умей вертеться, да? Тьфу.
Но однажды его одиночество было нарушено.
В тот день он, как и всегда до этого, вернулся домой с работы - ах да, чтобы жить, нужны деньги, а где их взять, если не самому заработать? Часы показывали далеко заполночь, а бывший Секста Эспада, арранкар, "король" уныло шёл к дому, проклиная всех и себя за выбор, который сделал в горячном бреду под прицелом тёплых карих глаз, когда сверху раздался странный звук, будто что-то мягкое с разгону врезалось в твёрдую поверхность. Затем последовал писк, и тотчас же в траву возле него свалилось что-то маленькое и тёмное. Гриммджо замедлил шаг, подходя ближе и пытаясь рассмотреть, что или кто это был, но уже слишком стемнело, чтобы можно было что-то различить.
В траве ещё несколько секунд шуршали, а потом всё стихло. Джаггерджек подождал ещё пару минут, но вокруг было по-прежнему тихо. Решив, что, кто бы там ни был, он давно убежал, арранкар сделал шаг вперёд. И тотчас снизу раздалось верещание. Развернувшись на носках и присев на корточки, он щёлкнул зажигалкой. В траве, в неярком пятне рыжего света сидело что-то маленькое и чёрное, при ближайшем рассмотрении оказавшееся летучей мышью. Не долго думая, Гриммджо протянул руку, чтобы взять зверька, и невольно дёрнулся, когда тот что есть силы вцепился ему в мякоть большого пальца.
- Ах ты!.. - арранкар запнулся, подбирая подходящее слово, и вдруг понял, что ему не хочется отвечать на боль болью. Что хочется защитить.
Чёрные крылышки слабо трепыхались, щекоча ладонь, пока летучий мыш, громко пища и всем своим видам выражая крайнее негодование, жевал его палец.
- Боец... Да? Боееец ведь. Уважаю.
На следующий день Гриммджо отнёс мыша к ветеринару, где ему сказали, что у него, вероятно, потянуты мышцы крыла и на восстановление понадобится какое-то время, а так же определили вид и проконсультировали в плане передержки. Ну, то есть летать-то он мог, но плохо. Мыш оказался из семейства фруктоядных, какой-то там мелкий крылан.
Едва арранкар переступил порог квартиры, как мыш, до этого с гордым видом восседавший в кармане рубашки, быстренько выбрался оттуда и перепорхнул на шкаф, и, примостившись, начал осматриваться.
Гриммджо некоторое время глядел на гостя, после чего пошёл на кухню - делать им обоим еду: себе - обед, а мышу - половинку банана.
Уже позже он, размышляя о нелепости ситуации и доедая свою порцию, сказал:
- Тебя как звать-то?
К тому времени зверёк уже покончил с банановыми ломтиками и теперь увлечённо чистился, нимало не страшась человека рядом. Услышав звук голоса, он приостановил своё занятие, уставившись на экс-Сексту чёрными глазами-бусинками. Гриммджо пожал плечами, продолжая спектакль.
- Хотя... чего я спрашиваю, ты же животное... А то называть тебя каждый раз мышом неудобно. Хм... - он закрыл глаза, и в памяти промелькнули обрывки видений из прошлого, серое небо и чёрные крылья. - Тогда будешь Улькой, понял?
Мыш пискнул, и, отряхнувшись, перелетел к окну, где и остался висеть, зацепившись за держащую занавески леску. И уснул.
Так их стало двое.
С того дня в Джаггерджеке словно что-то сломалось. Впервые он хотел сохранить жизнь тому, кто намного слабее. Ухаживая за Улькой, арранкар узнавал, что такое забота, и каково это, когда приходишь не в пустую холодную квартиру, а в дом, где тебя ждут, и вот так же с благодарностью смотрят маленькими влажными глазками, покуда достаёшь из пакета сочную грушу или заранее купленные ломтики ананаса. Заботясь о зверьке, он привязался к нему и незаметно для себя оттаивал и сам.
- Есть будешь? Знаю, что будешь. На. - а у самого в пригоршнях - ломтики фруктов или баночка с детским питанием, или кусок сочащихся мёдом сот.
- Молока? А, точно, тебе ж нельзя... Тогда вот, смотри, что я принёс...
Мыш смотрел - внимательно, доверчиво. Наклонял голову, рассматривая, обнюхивая, пробуя принесённые вкусняшки. Облизывался, если гостинец ему нравился, смешно дёргал ушками на звук речи и, кажется, научился угадывать настроение по тону. Во всяком случае, когда Джаггерджек приходил не в духе, мыш молча слетал со своего насеста на карнизе, устраиваясь на плече, и сидел там, пока арранкар рассеянно поглаживал его по мягкой пушистой спинке.
А в ответ - тонкий писк, в котором натренированный слух может уловить нотки радости. Пусть даже они ему мерещатся, но ведь так приятно думать, что тебе и правда рады!
Так, теперь утренние и вечерние монологи больше не казались ему признаком безумия. Его ждали. Его слушали. И, пусть в понимании зверьком своих слов он очень сомневался, уже один факт того, что он кому-то нужен, пускай и такому хрупкому существу, грел его очерствелое за множество прожитых жизней сердце.
А потом всё кончилось, как кончается записанный на плёнку кинофильм. Только в его случае концом послужила незакрытая форточка.
Всё вернулось на круги своя. Всё, кроме Гриммджо - он больше не был прежним. Сначала он думал, что это временно. Что он снова станет собой. Что забудет. Подумаешь, летучая мышь. Да?
Нет. Не забыл. Не смог. Или не хотел...
Да какая уже теперь разница!
Его кидало. Как бы Гриммджо не отнекивался, не отворачивался, пытаясь отсечь то, слишком похожее на человеческие чувства, одного он отрицать не мог - он привязался к зверьку, полюбил его.
Потом, поломавшись, он решил, что заведёт ещё одного, и отправился в зоомагазин. Медленно идя вдоль стеллажей с клетками, смотрел он на зверьков, что жили в них. но ни один из них не смотрел на него так, как Улька.
Это только с первого взгляда кажется, что ничего особенного в потере домашнего любимца нет. Ну улетел и улетел, не умер же, радуйтесь! Живёт теперь на себе на свободе, души не чает. Всё, пожелайте ему удачи и попутного ветра.
Да вот кто бы знал, что поздними тёмными вечерами просто до ужаса не хватает мягкого тёплого комочка на своей руке... И что на одном самовнушении далеко не уедешь. Чувства - они глубже.
Прошёл месяц, и Гриммджо уже кое-как свыкся со своим горем, по-прежнему оставляя балкон открытым на ночь, почти не надеясь на "А вдруг?". Точнее сказать, у него это вошло в привычку. За ним последовал второй, третий... Так и до осени осталось недалеко, но арранкар с какой-то отчаянной упрямостью тянул до последнего. Словно предчувствовал.
В тот вечер он вернулся раньше, чем обычно, но куда более уставший. Скинув обувь и куртку, он только и мог, что добрести до дивана и рухнуть на него, проваливаясь в забытье.
Разбудило чужое присутствие. Ещё не успев очухаться от тяжёлого сна, Гриммджо на автомате - сработали рефлексы, - вывернулся из-под пледа, отходя в противоположный угол. И лишь продрав глаза понял, что не ошибся.
В комнате был холодно - вчерашняя ночь явно была последней тёплой в этом сезоне, сегодняшняя - начисто вытянула из помещения остатки лета. Но его волновало другое: у двери в коридор явственно угадывалась более тёмная, чем окружающая его полумгла, тень.
- Кто здесь?
Тень шагнула вперёд и остановилась, не доходя до полоски света с улицы.
- Кто...
- Я.
Щёлкнул выключатель - это Гриммджо надоело играть в прятки. Но увиденное ослепило даже больше, чем свет от настольной лампы.
В паре метров от него стоял Кватра Эспада, а на его ладони сидело что-то маленькое, чёрное и подозрительно знакомо ворчащее. Заметив направленный на него взгляд, арранкар вытянул руку вперёд, давая мышу простор для крыльев, и сказал только одно:
- Улькиорра.